Он был чересчур худым и низким для своего возраста. Тонкое тельце, растрепанные черные волосы и большие зеленые глаза, так ярко выделяющиеся на фоне бледного лица.
Под ними давно залегли фиолетовые тени, на руках свежие синяки и незажившие ссадины, спрятанные под бинтами.

В свои девять лет он слишком хорошо знал, что такое насилие и жестокость.
Знал, что такое боль, бесправие и тугой поводок, стянутый на шее.
Дядя с тетей ненавидели его, обзывали ублюдком и мразью, а он не смел даже открыть рот, чтобы спросить, за что они с ним так?
В чем он провинился?
Какую ошибку совершил?
Он же вроде старательный, трудолюбивый. Слушается, делает все, что ему говорят, никогда не спорит, а в ответ на свою помощь все равно получает только удары и тычки.

Сначала это обижало, пугало, – изголодавшийся и замерзший, он плакал по ночам в подушку в своем чулане под лестницей и молил бога о спасении, а через какое-то время страх и злость сменились безразличием.
Он стал реагировать на крики так спокойно, что это порой приводило Дурслей в ужас. Ни одной эмоции на лице, ни одной слезинки, ни одного слова, случайно сорвавшегося с уст.

Так было неинтересно, – бьют обычно только тех, кто плачет и пытается защищаться, а какой смысл издеваться над безжизненной куклой, взгляд которой давно потух и стал стеклянным?
Дадли больше не догонял его на улице, чтобы отлупить вместе с компанией своих безмозглых дружков, прежняя агрессия дяди Вернона заметно поутихла, теперь он просто зло на него смотрел и периодически кричал вслед какие-то гадости, замахиваясь чисто по привычке.

Это вполне устраивало маленького Гарри. Смотря на изменивших тактику уничтожения родственников, он понимал, что выбрал правильное поведение, однако психика была настолько травмирована, что даже это кратковременное затишье не приносило ожидаемого облегчения.

Но кое-что принесло...
В то утро ему не дали даже поесть.
Грубо выдернув из-за стола за шкирку, дядя швырнул его в чулан и закрыл на ключ дверцу, рявкнув такую фразу, от которой ребенка бросило в дрожь.

"Теперь ты сдохнешь здесь в одиночестве, маленький ублюдок!"

Слова оглушительным эхом стучали в ушах, сердце колотилось в рваном ритме.
Поттер пытался успокоиться и справиться с нарастающей паникой, но уж больно хорошо он знал эти звуки, чтобы хоть на секунду усомниться в том, что Дурсли собирались сделать.

Вчера они упаковывали вещи в коробки, собирали чемоданы, но Гарри вернулся домой так поздно и был таким уставшим, что совершенно не предал этому значения, сразу же завалившись спать, а сегодня его подозрения подтвердились, – семейство грузило свои пожитки в машину.
Дадли скакал от радости по лестнице, Тетя без умолку тараторила о преимуществах нового дома в другом городе, а мальчика разрывали самые противоречивые чувства.
С одной стороны, то, что Дурсли наконец-то его бросают, было бесспорным спасением, а с другой, они не оставили ему ни копейки денег и заперли в чулане, значит надеются на то, что он умрет здесь от жажды и нехватки воздуха?
Но он ведь сможет выбраться?..

Как только ключ два раза повернулся в замочной скважине, а с улицы раздался звук заводящегося автомобиля, ребенок вскочил на ноги, больно приложившись головой об потолок, и принялся отчаянно барабанить в дверь.
Лампочка перегорела, кислорода оставалось катастрофически мало.
Дядя заклеил все дырки?

– Черт! – дрожащими руками Поттер нащупал в темноте ручку и попробовал выломать ее, но в итоге только разодрал в кровь руки, обессиленно падая на пол.

По щекам потекли горячие дорожки, из пересохшего горла вырвался всхлип.
Неужели ему действительно суждено умереть здесь в полном одиночестве?
Рыдания стали громче, он больше не мог сдерживаться, а последние крупицы надежды утекли как песок сквозь пальцы.
Все.
Это был конец.

– Пожалуйста... – от сильного испуга у несчастного Гарри кружилась голова, сил не было даже на то, чтобы встать и продолжить бороться со злосчастной дверью. – Пожалуйста... – голос был сдавленным и полным безнадежности. Он вдруг вспомнил, как однажды каким-то странным образом оказался на крыше школы, а несколькими месяцами позже от его взгляда разбилось в гостиной зеркало. Это было сродни безумия, чего-то мистического и нереального. Такие способности ужасали и захватывали одновременно. Он обладает волшебным даром? Поэтому родственники считают его чокнутым?

Но что-то сейчас магия не работала...
Замок взломать нечем, дверца слишком тяжелая, чтобы ее выбить.
При таком раскладе его спасет только чудо.
На это он никак не рассчитывал, но чудеса порой случаются в самые неожиданные моменты, даже когда кажется, что все уже потеряно.
Это произошло и с ним.

***


Таких, как он, называли мертвыми внутри.
Симпатичный молодой мужчина, но совершенно скупой на какие-либо эмоции и чувства. Вечно злой и серьезный, внушающий страх, без капли симпатии и сострадания.

Таким его считал весь Хогвартс и вообще все, кто не был близко с ним знаком.
И это было оскорбительной ложью.
Северус Снейп действительно был строгим и холодным, но только на людях, когда вел уроки или общался с другими профессорами, потому что не хотел, чтобы кто-то видел его истинное лицо.
Это было своеобразной маской, которая делала его совсем другим человеком, защищала самые уязвимые места, не давала увидеть глубокие раны, которые до сих пор не затянулись и порой болезненно ныли, напоминая о несчастьях прошлого.

Все детство над ним издевались, он был лишен счастья и родительской любви, его называли плаксой, били за слезы и нытье, поэтому он поклялся себе, что больше никто не увидит его слабости, никогда не узнает о печалях и переживаниях, что рвут на части искалеченную душу.
В глазах всего мира он будет бесчувственным скептиком, которого не сможет растрогать ни одна грустная история, ни одна детская слезинка, ни один драматический фильм или тяжелая книжка.
Пускай злятся, пускай ненавидят его за это, но это все равно лучше, чем насмешки и глупая жалость, с которой на него так любят смотреть Дамблдор и профессор Макгонагалл.

Ему не нужно сочувствие, не нужна поддержка, – он давно научился жить без этого, хоть это и далось ему очень тяжело.
Мир жесток к слабым и беспомощным, таковы суровые реалии выживания, и Северусу пришлось столкнуться с ними слишком рано.
Но никто даже представить не мог, каким он был, когда оставался наедине с самим собой.
Тогда выходило наружу все, что он так долго копил в себе.
Вся боль, негатив, страхи.
Снейп смеялся над глупыми телевизионными программами, иногда танцевал под музыку и плакал над фотографиями погибшей матери, сжимая в пальцах тлеющий окурок.

Несчастный человек, одинокий.
Ни жены, ни детей, ни родственников.
Никого.
Даже поговорить не с кем. Разве школьные учителя подходящая компания?
Нет.
Они могут только осуждать, смеяться за спиной, как и весь этот насквозь прогнивший мир.
Мужчина ненавидел Косой Переулок, ненавидел удушающую английскую серость и идиотские законы министерства.
www.realme.com

Ему нужна была любовь, семья, хороший собеседник, которому можно будет открыть секреты и поплакать в плечо.
Однако он был лишен и этого.

Работа, зелья...
Год за годом одно и то же.
Профессор долго терпел, строил из себя непробиваемую статую, отвечал равнодушием на агрессию, а потом не выдержал и бросил все.
Что-то в нем вдруг сломалось, подняло волну ярости и обиды, и тогда он долго кричал на Дамблдора в его кабинете, разбивая в щепки дорогую мебель.
Северус знал, как низко выглядел в этот момент в глазах директора, но почему-то это не имело никакого значения.
Он все решил, все много раз обдумал.
Сейчас или никогда.
Либо он вырвется наконец-то из этого порочного круга, либо захлебнется в собственных слезах, окунувшись с головой в непроглядную черноту.

Когда мужчина ставил подпись на заявлении об увольнении, его не мучили сомнения, не грызла совесть.
Это было похоже на долгожданное освобождение, начало новой жизни, которая точно не будет хуже прежней.
Выйдя на улицу и жадно глотнув холодного декабрьского воздуха, Снейп вздохнул с облегчением, слегка прикрывая веки.

Расставаться с любимой профессией не было грустно, – он продолжит варить зелья на дому, аптеки будут с удовольствием их выкупать, так что работы он точно не лишится.
Зато не придется больше терпеть оскорбления старшеклассников и мерзкие детские шуточки, которые каждый раз больно резали по сердцу.
Тогда мужчина не знал, насколько все изменится в его рутинной жизни.
В тот вечер ему пришло письмо от старой знакомой, которая была сквибом и очень кстати жила в Литтл-Уингинге напротив Дурслей.

Письмо было длинным и содержало подробную информацию о том, как дядя с тетей относились к Гарри Поттеру все последние восемь лет.
Она сказала, что мальчик был у нее днем ранее и все подробно ей рассказал (старушка наконец нашла к нему нужный подход и заставила его заговорить), но заявить в полицию успела только сегодня утром.
Читая письмо, профессор с каждой секундой все больше бледнел, мысленно обещая жестоко расправиться с Дамблдором за то, что он засунул ребенка к этим садистам, а когда дочитал до конца, швырнул в стену пустую чашку и схватил с полки чернильницу, строча письмо Амелии Боунс.

Ответ пришел на удивление быстро, от таких новостей в магмире поднялась настоящая паника, но Северус думал только об одном – как бы поскорее вытащить Гарри из этого ада.
На личной встрече двумя часами позже Амелия сказала ему – трясущемуся от волнения, что он может поехать за мальчиком прямо сейчас, пока попечительский совет готовит официальное разрешение на усыновление, и Снейп в ту же секунду трансгрессировал к дому Дурслей, доставая из кармана волшебную палочку.

Как Альбус мог такое допустить?!
Почему не проверил малыша раньше?!
Сколько же боли пережил бедный ангелочек, ни одно дитя не заслуживает подобных страданий!
От этих мыслей сердце мужчины обливалось кровью. Если бы он узнал обо всем этом раньше, если бы не потерял столько времени, Гарри не пришлось бы так долго страдать.
Но сожалеть о прошлом не было смысла, – мальчик нуждался в помощи сейчас, и на этот раз Северус успел вовремя.


Поттер просидел в чулане три с половиной часа.
Тревога медленно сменилась на чувство смирения, – страх не поможет ему выбраться, волшебство больше не работает, его крики никто не услышит. Остается только замолчать, утихнуть, принять с достоинством свою смерть.
Для девятилетнего ребенка это было невозможно, но мальчишка за последнее время настолько вымотался, что в глубине души даже хотел, чтобы его мучения наконец закончились.
Он свернулся калачиком на жестком матрасе и поджал к груди коленки, вытирая слезы об грязное покрывало.
Хотелось пить и есть, от нехватки воздуха голова стала совсем тяжелой.
Через какое-то время Гарри отключился, позволяя изнуренному сознанию немного отдохнуть.

Сквозь тревожный сон он слышал приглушенные звуки, скрип входной двери.
За ним явилась Смерть?
Что ж, очень вовремя, сил терпеть больше нету...
А потом ему почудилось, будто кто-то его зовет, но ничего произнести он так и не смог, – получилось лишь застонать, заскулить избитым щенком.
Профессор искал его, как сумасшедший носился по дому и только потом догадался, где он может быть.
Выбив дверцу чулана заклинанием, мужчина ахнул, прикладывая ко рту ладонь.
Перед ним был не ребенок, перед ним бы скелет, обтянутый кожей.
Душа заныла от жгучего чувства жалости.

– Мрази! Уничтожу! – прошипел Снейп сквозь зубы, поднимая бессознательного Поттера на руки и кутая его в свою мантию. – Потерпи, малыш, сейчас все будет хорошо, сейчас мы пойдем домой.

Прижимая к груди драгоценную ношу, он шагнул в камин и достал из мешочка горстку летучего пороха.
Через пару секунд они оказались в пригороде Лондона, – мужчина не жил здесь уже несколько лет, но этот дом, затерянный среди полей и леса, до сих пор находился в прекрасном состоянии.
Здесь ребенок точно будет в безопасности, здесь до него никогда не достанет зло и когтистые лапы Дамблдора.

За последний час Северус твердо решил, что не отпустит Гарри в Хогвартс.
Уж лучше будет вечно держать его в этом маленьком городке, оберегать от бед и несчастий.
Это все равно разумнее, чем снова оставлять его на произвол судьбы и подвергать риску. Даже если это неправильно.

Профессор всегда мечтал о сыне.
Самое время показать, как сильно он умеет любить.

***


С трудом приоткрыв веки, мальчик рвано выдохнул и попытался сфокусировать взгляд, абсолютно не соображая, где он находится.
Он спал больше шестнадцати часов, и Северус задернул шторы, чтобы его не будить, так что в комнате стояла кромешная темень.
Лишь несколько утренних лучиков пробивались сквозь тяжелые занавески, отражаясь на полу радужными зайчиками.
Гарри испугался.
Что это за место?
Кто принес его сюда?
Детский приют?
Не похоже, комната слишком большая, слишком просторная. Да и других детей здесь больше нет.
Так что же тогда?

Сердце застучало быстрее, Поттер попытался встать, чтобы хотя бы выглянуть в окно, но в этот момент дверь со скрипом отворилась, и он зажмурился от яркого света, закрывая рукой лицо.

– Нет-нет, не надо вставать, по крайней мере не так резко. – голос незнакомца, который подошел к кровати и мягко надавил ему на плечи, был спокойным и очень доброжелательным, внушающим доверие, безопасность.

С ним никто так не разговаривал.
Ни разу в жизни.
Тем не менее инстинкты подсказывали, что нельзя довериться чужому человеку так быстро. Ребенок отстранился, забившись в другой угол кровати.
Профессор ожидал такой реакции и заранее к ней подготовился.
Сейчас нужно осторожно.
Чтобы не напугать, не расстроить.

– Все хорошо, Гарри, не нужно бояться. Я не причиню тебе зла, теперь ты в безопасности. Меня зовут Северус. Северус Снейп. Вчера мне написала миссис Фиг и пересказала все, о чем вы с ней говорили. Я пришел так быстро, как только смог.

– Вы... из органов опеки? – решился задать вопрос мальчик, и мужчина отрицательно покачал головой.

– Нет, я не из органов опеки, но я... достаточно близко знал твою маму.

Он говорил без остановки минут пятнадцать. Рассказывал Гарри о магии и волшебном мире, о Лили, о себе.
www.realme.com

Закончил извинениями за то, что не забрал его раньше и обещаниями подарить ему настоящую семью, а ребенок молча кивал, с трудом переваривая полученную информацию.
Странный незнакомец не бросит его?
Не отправит в приют и будет любить?
Это было похоже на сказку, на самый сладкий сон, и больше всего он сейчас боялся очнуться в том же чулане, заморенный холодом и голодом.

Поттер незаметно ущипнул себя за руку, пытаясь убедиться в реальности происходящего, а Снейп тем временем выжидающе смотрел на него, не двигаясь с места.
Ребенок несколько минут помолчал, откинувшись на подушки (слабость после лечебных зелий была настолько сильной, что он едва мог говорить), а потом вполголоса произнес, стараясь не выдавать дрожь в голосе:

– Зачем вы забрали меня? Зачем я нужен вам, такой жалкий и беспомощный? Я же просто...– он подавил всхлип, всеми силами сдерживая слезы. – Тупой урод, который не достоин любви и семьи.

– Что ты такое говоришь? – от этих слов Северус пришел в ужас, сердце пронзила новая вспышка жалости.

– Это правда...

– Нет!

Из-за крика мальчик дернулся, отпрянув назад, но профессор ловко схватил его за руку, притягивая в крепкие объятия. От этого жеста тот замер, изумленно распахивая глаза.

– Нет, Гарри, нет, ну что ты? – уже гораздо мягче продолжил мужчина, круговыми движениями растирая его дрожащую спинку. – Разве можно о себе так говорить? Ты замечательный, нежный, умный ребенок. Самый прекрасный на свете. Это они уроды, живущие чистой злобой и ненавистью, и я клянусь, я заставлю их поплатиться за это самым чудовищным образом! Чего бы мне это ни стоило! Солнышко... ты плачешь?

Гарри завыл, позволяя себе отпустить тяжелый груз, что так долго тянул его вниз, что заставлял вздрагивать от любого шороха и почти полностью лишил в свое время голоса.
Он вцепился в своего спасителя, заливал слезами его ночную рубашку, ощупывал холодными пальчиками теплые ладони, лицо, шею, чтобы в очередной раз удостовериться в том, что он здесь – живой, настоящий.
Снейп никогда раньше не сталкивался с детскими истериками, но каким-то образом точно знал, что надо делать.
Осторожно, чтобы не задеть многочисленные синяки и ушибы, он встал и подхватил Поттера на руки, укачивая, как грудного ребенка.

Успокаивающий шепот и невесомые поцелуи возымели нужный эффект.
Мальчик достаточно быстро расслабился, укладывая голову ему на плечо и прикрывая заплаканные глаза.
Дождавшись, пока он задремлет, Северус опустил его обратно на кровать и влил ложку горькой настойки, от которой обожгло горло.
Гарри закашлялся, но снова разомлел от ласковых поглаживаний, чувствуя, как медленно проваливается в забытье.

– Мистер Снейп?

– Для тебя просто Северус, Гарри. – профессор тепло улыбнулся, с любовью сжимая худую ладошку.

– Северус, ты останешься?

– Навсегда, малыш. Теперь навсегда.

На губах ребенка заиграла улыбка, душа впервые наполнилась невинным детским счастьем.
Засыпая, он держался за руку мужчины, мечтая о светлом будущем, которое его ждет.

Сегодня ему точно приснятся самые сладкие сны.